Неточные совпадения
Стану я руки убийством марать,
Нет, не тебе умирать!»
Яков на
сосну высокую прянул,
Вожжи в
вершине ее укрепил,
Перекрестился, на солнышко глянул,
Голову в петлю — и ноги спустил!..
Она, взглянуть назад не смея,
Поспешный ускоряет шаг;
Но от косматого лакея
Не может убежать никак;
Кряхтя, валит медведь несносный;
Пред ними лес; недвижны
сосныВ своей нахмуренной красе;
Отягчены их ветви все
Клоками снега; сквозь
вершиныОсин, берез и лип нагих
Сияет луч светил ночных;
Дороги нет; кусты, стремнины
Метелью все занесены,
Глубоко в снег погружены.
Он любит садиться на
вершинах огромных
сосен, особенно растущих по неприступным оврагам и горам.
Какое ей дело до того, что с
вершины Schone Aussicht видны Siebengebirge и стальная полоса Рейна, что там благоухает
сосна, а Линденбах провонял кухонным чадом.
Там, далеко за холмами, стоит синяя стена Чёрной Рамени, упираясь
вершинами мачтовых
сосен в мякоть серых туч.
Проехав версты две, они очутились при въезде в темный бор; дорога шла опушкою леса; среди частого кустарника, подобно огромным седым привидениям, угрюмо возвышались вековые
сосны и ветвистые ели; на их исполинских
вершинах, покрытых инеем, играли первые лучи восходящего солнца, и длинные тени их, устилая всю дорогу, далеко ложились в чистом поле.
Высокие столетние
сосны с красными могучими стволами стояли хмурою ратью, плотно сомкнувшись вверху зелеными
вершинами.
Край темной тучи выдвинулся из-за густых
вершин над лесною поляной; ветви замыкавших поляну
сосен закачались под дуновением ветра, и лесной шум пронесся глубоким усилившимся аккордом. Дед поднял голову и прислушался.
Пушисты ли
сосен вершины,
Красив ли узор на дубах?
И крепко ли скованы льдины
В великих и малых водах?
К
вершинам их прицеплена
Нагими красными корнями,
Кой-где кудрявая
соснаСтоит печальна и одна,
И часто мрачными мечтами
Тревожит сердце: так порой
Властитель, полубог земной,
На пышном троне, окруженный
Льстецов толпою униженной,
Грустит о том, что одному
На свете равных нет ему!
За рекой над лесом медленно выплывал в синее небо золотой полукруг луны, звёзды уступали дорогу ему, уходя в высоту, стало видно острые
вершины елей, кроны
сосен. Испуганно, гулко крикнула ночная птица, серебристо звучала вода на плотине и ахали лягушки, неторопливо беседуя друг с другом. Ночь дышала в окна пахучей сыростью, наполняла комнату тихим пением тёмных своих голосов.
Короткая летняя ночь быстро таяла, чёрный сумрак лесной редел, становясь сизоватым. Впереди что-то звучно щёлкнуло, точно надломилась упругая ветвь, по лапам
сосны, чуть покачнув их, переметнулась через дорогу белка, взмахнув пушистым хвостом, и тотчас же над
вершинами деревьев, тяжело шумя крыльями, пролетела большая птица — должно быть, пугач или сова.
Вершины огромных строевых
сосен еще алеют нежным отблеском догоревшей зари, но внизу уже стало темно и сыро.
Сосны вершинами машут приветно, —
Кажется, шепчут, струясь незаметно...
Была глубокая осень, когда Attalea выпрямила свою
вершину в пробитое отверстие. Моросил мелкий дождик пополам со снегом; ветер низко гнал серые клочковатые тучи. Ей казалось, что они охватывают ее. Деревья уже оголились и представлялись какими-то безобразными мертвецами. Только на
соснах да на елях стояли темно-зеленые хвои. Угрюмо смотрели деревья на пальму. «Замерзнешь! — как будто говорили они ей. — Ты не знаешь, что такое мороз. Ты не умеешь терпеть. Зачем ты вышла из своей теплицы?»
Теперь над ними, в вышине, на остроконечной
вершине каменного утеса, внезапно как будто вспыхнула и засветилась верхушка
сосны и нескольких уже обнаженных лиственниц.
От деревьев шли чуть заметные тени, и в воздухе роились насекомые. Чириканье и перепевы птиц неслись из разных углов парка. Пахло ландышем и цветом черемухи. Все в этом году распустилось и зацвело разом и раньше. Его сердце лесовода радовалось. Для него не было лучших часов, как утренние в хорошую погоду или ночью, в чаще „заказника“, вдоль узкой просеки, где звезды смотрят сверху в щель между
вершинами вековых
сосен.
Он не замечал, как стучившееся небо закапало тихим дождем; не слыхал, как этот дождь защелкал крупными каплями по широким листам лопуха; не видал, как закивали во тьме своими
вершинами липы черноземного острова и начали кланяться высоким
соснам песчаного берега.